Мелочи жизни

У нас дома есть старые настенные часы. Я их помню столько же, сколько помню себя. Они были подарены родителям моего отца в день их свадьбы в 1906 году и с тех пор живут в нашей семье, дольше века путешествуя вместе с нами во времени и пространстве.

Часы нужно заводить раз в неделю, и мой отец делал это каждое воскресенье. Теперь это делаю я, и каждый раз, когда я вставляю ключ в отверстие в часах, я вспоминаю своего папу. А вместе с ним и маму. Еженедельная минута поминовения.

Говорят, что человек жив до тех пор, пока о нём помнят. Значит, мои родители живы, хотя похоронены в другом полушарии Земли, и я, к моему великому сожалению, не могу положить камешки на их могилы.
Я не думаю, что мои старые часы сейчас дорого стоят. Когда-то они отбивали каждые полчаса и соответствующие часы, но теперь какое-то колёсико в них истерлось, и они замолчали. Стали часто останавливаться. Но для меня они бесценны.

Я показывал их часовому мастеру, но он только развёл руками: «Мол, где же я возьму запчасти для них?» Конечно, колёсико можно и выточить где-нибудь, но я решил пока оставить всё как есть. Часы-то идут, ну и жизнь идёт.

Я оставлю их своему сыну и верю, что он тоже, беря по воскресеньям в руки заводной ключ, будет вспоминать меня.

***
Так сложилось, что у меня поздние дети и, как следствие, поздние внуки. Моему старшему внуку одиннадцать лет, и хотя по росту он уже перегнал меня, являясь заодно и самым длинным учеником в своем классе, но в глубину еще нет. Однако я по мере сил стараюсь помочь ему и в этом. На протяжении последних трех лет он каждый вечер, за малыми исключениями, укладываясь спать, звонит мне по телефону, и минут двадцать -двадцать пять мы или просто разговариваем с ним, или я показываю ему со своими комментариями что-нибудь по FaceTime. А живет он с родителями в соседнем штате и имеет черный пояс по таэквондо и занимается волейболом.

О чем мы с ним за эти три года только не говорили. Об астрономии и палеонтологии, археологии и анатомии, растениях и животных, истории Древней Греции и Рима, Соединенных Штатов и нашей собственной семьи, крылатых выражениях и пословицах и поговорках. И еще об уйме других вещей. Но больше всего ему нравится решать логические задачи. Причем иногда он выдавал довольно оригинальные ответы. Например, решение задачи о делении поровну пяти кексов между шестью детьми он начал с того, что предлолжил разрезать все пять кексов пополам. “Ну, теперь у тебя десять половинок, а дальше что?” - спросил я. И он ответил, что нужно дать каждому из шести детей по половинке, а остальные четыре съесть самому. “Так нередко поступают начальники”, - сказал я ему, - а коли ты пока не начальник, поищи справедливое решение”. И он его нашел.

Сначала мне беседовать с ним было легко, но постепенно я выдохся и теперь чуть не каждый день должен думать о чем с ним буду говорить, а потом и что-нибудь подчитать по выбранной теме.
Я неоднократно спрашивал его, не надоели ли ему наши ежевечерние разговоры, что дело это добровольное, и мы можем это прекратить, если ему надоело. Но он всегда категорически отказывается. И меня это радует.

Дело в том, что у меня тут есть своя корысть. Всё очень просто: я хочу, чтобы он меня запомнил. Думаю, что добился своей цели. Ну, а кроме того, это обязывает меня постоянно поддерживать себя в тонусе, искать что-то такое, что было бы ему интересно, да и мне самому тоже. В общем давать работу собственной голове.

После такого длинного вступления я хочу вспомнить о некоторых забавных историях, которые происходили во время наших бесед.

В прошлом году в связи с приближающимся Днём Победы я читал внуку письма моего отца, которые он посылал моей маме с фронта во время Второй мировой войны. Она бережно сохранила больше сотни его писем. Так вот, я их ему читал, добавляя свои комментарии и даже собственные воспоминания, потому что ко времени окончания войны мне было шесть лет, и я сам кое-что помню. Беседа была не очень веселой.

Поэтому на следующий вечер я решил сгладить это впечатление и показать ему веселые отрывки из оперетт. Из «Сильвы» Имре Кальмана и канкан из «Орфея в аду» Жака Оффенбаха. Прослушав знаменитые куплеты «Красотки, красотки кабаре», он меня спросил, что такое кабаре и почему они поют «кроссовки, кроссовки, кроссовки кабаре»? Пришлось объяснять. В общем, я его не развеселил, а озадачил. Но он развеселил меня.

И тут я вспомнил одну старую историю, когда лет пять назад придя из школы, он сообщил, что сегодня они разучивали русскую народную песню про какалин. На просьбу её спеть, он выдал: “Калин, какалин, какалин-ка моя, в саду ягода малинка, малинка моя”. Пришлось рассказать ему про ягоду калинку, а про малинку он и тогда уже сам мог рассказать.

***
Как-то поднимался я в лифте на свой шестой этаж, держа под мышками три картонные коробки, которые забрал в специальной комнате в нашем билдинге, куда сносят все посылки из Amazon, Masy’s, Boston Proper и прочих компаний, торгующих on-line всем на свете.

Вместе со мной в лифт зашла соседка и сочувственно взглянув на меня, поинтересовалась не тяжело ли мне всё это тащить.

Я ответил, что уже привык приносить коробки, пластиковые и бумажные пакеты, содержимое которых мне совершенно неизвестно, так как оно заказывается моей женой. Я у неё на посылках, - добавил я. И вдруг вспомнил то место из сказки А.С.Пушкина о рыбаке и рыбке, где старуха пожелала, чтобы золотая рыбка была у неё на посылках.

Дома отыскал в Интернете сказку и нашёл нужное место:

«Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в Окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках».

Что было дальше, всем известно. Я же не могу, да и не хочу хвостом по воде плеснуть и уйти в глубокое море. Скромно служу на посылках, но зато накормлен, напоен, одет, обут и, по некоторым признакам, любим. И всё это за какую-то мелочь - поднять с первого этажа на шестой пару-другую посылок. Мелочи жизни.