Лаконос и его соседи

Я уже писал раньше, что люблю гулять в Marine Park. В этот раз я собирался рассказать о некоторых интересных, на мой взгляд, находках, которые я сделал там во время своих последних прогулок.

Однако так получилось, что я начинаю не с этого, а с концерта под открытым небом, на который попал совершенно случайно, отправившись в парк в нерабочий Veterans Day. Погода стояла чудесная, людей в парке было много. И стар, и млад спешили воспользоваться теплым деньком индейского лета.

На краю парка вдоль E 33rd Street, укрывшейся под сенью дубов и кленов, местные жители, рассевшись на принесенных стульчиках, слушали концерт, который давал скрипач, под записанный аккомпанемент, несущийся из стоящей рядом с ним колонки.

Вход в “зрительный зал” был совершенно свободным, а декорации из раскрасневшихся кленов вперемежку с вековыми дубами чрезвычайно соответствовали моменту. Не помню уже, кто сказал про осенние клены, что на них в это время года каждый листок выглядит, как цветок. Вокруг именно так и было.

Да и сам музыкант был весьма колоритен: молодой человек с шевелюрой, покрашенной в голубой цвет, и страдальческим выражением на лице исполнял небольшие музыкальные вещицы, срывая после каждой из них дружные аплодисменты. Народу было много. На моей фотографии видна лишь часть публики, так как основная её масса попросту не вместилась в объектив моего телефона. Так что “зал” был полон.

Скрипач играл с душой и очень неплохо. Я могу об этом судить, так как учился в музыкальной школе по классу скрипки, а потом сам, правда, уже здорово давно, сидел за первым пультом вторых скрипок в любительском симфоническом оркестре, который создал мой отец в те незапамятные времена, когда мы жили в городе Фрунзе, как тогда называлась столица Киргизской ССР.

Послушав концерт, я отправился на другую сторону Avenue U в район Salt Marsh Trail. И по пути туда увидел на дубе большой гриб-трутовик. Его нижняя губчатая сторона была усеяна крупными, прозрачными, желтоватыми каплями, которые постепенно разбухая падали на землю. Слезливый гриб. Высасывая соки из дуба, он лил крокодиловы слезы.

Ступив на Salt Marsh Trail и перейдя по металлическому мостику через заболоченный участок, я неожиданно для себя вдруг оказался на обширном открытом пространстве, которое всего несколько дней назад было почти непросматриваемым из-за высокого разнотравья. А теперь все травы там скосили, и взгляду открылось широкое поле, похожее на распластанную шкуру какого-то неведомого гигантского животного, покрытого короткой, жесткой шерстью, к которой местами прицепились пучки соломы. Надеюсь, к весне на всём этом поле, освобоженном от сухих, высоких зарослей, прорастут упавшие на землю семена, и оно опять, как прошлой весной и летом, будет радовать глаз буйством ярких красок цветущих трав.

Именно в этом году поле отличалось необыкновенным флористическим многообразием. Я часто приезжал туда, и всегда со мной был мой телефон со встроенной туда программой iNaturalist, с помощью которой можно определить название большинства растений, грибов, насекомых, рыб, амфибий, ящериц и другой живности.

Конечно, прогуливаясь по парку и увидев новый чудесный цветок, можно воскликнуть: “Ах, какая прелесть!” - и пройти дальше. Но гораздо интереснее, по-моему, все же попытаться узнать, как называется то или иное создание матушки природы. А узнав название, можно найти о нём много разных, иногда неожиданных и интересных сведений: местный это вид или занесенный из далеких краёв, ядовитое это растение или съедобное, обладающее лекарственными свойствами или нет, и если да, то при каких заболеваниях помогает, надо ли его охранять или, наоборот, уничтожать на корню, ибо это злостный завозной сорняк, сживающий со света местные виды.

Кстати, гриб, про который я упомянул несколькими строчками выше, по-английски называется Green Cheese Polypore, о чем сообщил мне мой iNaturalist.

Так вот со стороны тропинки, идущей вокруг поля и обращенной к Gerritsen Creek, трава осталась нетронутой и там я наткнулся на несколько высоких стеблей ваточника (Common Milkweed по-английски), на котором из раскрытых коробочек выглядывали созревшие семена, покрытые длинными белоснежными, шелковистыми волосками. А на них уютно устроились расписанные красными и черными красками Milkweed Bugs, хотя это вовсе не жуки, а клопы. А к обратной стороне еще не увядших листьев присосались многочисленные желтые тли.

Ваточник - коренной американец, цветущий ароматными, очень симпатичными, лиловыми цветами, собранными в кисти. Есть много видов ваточника, и один из них Ваточник туберозовый, отличающийся яркими оранжевыми цветами, тоже можно увидеть в парке. Общей особенностью всех ваточников является то, что при повреждении их листьев или стеблей из ранки выделяется густой и ядовитый млечный сок.

Однако, несмотря на это, молодые побеги обычного ваточника люди использовали в пищу, а волоски хохолков служили добавкой при изготовлении хлопковой и шелковой ткани.

Неподалеку от ваточника увидел я высокий, кустистый Лаконос американский (Pokeweed) c красноватыми стеблями и подсохшими чёрными плодами. Этот травянистый многолетник, думаю, видел каждый, потому что этот коренной американец широко распространен, растет на сорных местах у домов, вдоль улиц, в садах и парках. Смотрится он особенно привлекательно, когда на нем созревают плоды - филетово-черные, блестящие ягоды, собранные в свисающие кисти.

Корни его ядовиты, однако молодые побеги лаконоса употребляют в пищу вместо спаржи, а ягоды используют как пряность при засолке огурцов и капусты, и еще ими подкрашивают вино и не только. Их соком красят шелк и шерсть. А корни лаконоса в народной медицине использовали как слабительное и рвотное средство.

Ну, и напоследок. Совсем недавно на участке Salt Marsh Trail, который начинается почти на углу Avenue U и Burnett Street, я случайно увидел несколько невысоких деревьев маклюры, которая известна также под названиями индийский апельсин или адамово яюлоко.

Это дерево относится к семейству тутовых, то есть является родственником шелковицы. Хотя родиной маклюры является юго-восток США, здесь она попала мне на глаза впервые. Однако познакомился с маклюрой я давным-давно в Узбекистане, где её часто можно было увидеть в парках и кое-где просто на улицах. Там это дерево использовали в декоративном садоводстве, а еще чаще в качестве колючих живых изгородей.

Примечательна она своими плодами, которые внешне очень похожи по размерам и форме на недозрелые зеленовато-желтые апельсины. Однако, эти “апельсины”, в отличие от соплодий шелковицы, которые продавались на базарах в Ташкенте в качестве лакомства, совершенно несъедобны из-за своего ядовитого сока, но выглядят очень симпатично и привлекательно. Но и им нашлось применение. Во многих странах из них изготавливают медицинские препараты для лечения сердечно-сосудистых заболеваний, а в народной медицине их ядовитый сок используют для избавления от бородавок и грибковых поражений кожи.

Однажды мы с сыном набрали этих упавших с деревьев “апельсинов” в прозрачный пластиковый мешок и принесли домой, сообщив, что по случаю нам удалось купить этих страшно дефицитных в те времена заморских плодов. В первый момент нам удалось обмануть своих домашних, но подлог сразу был раскрыт, и мы получили за этот розыгрыш хорошую взбучку.

А я, увидев маклюру с плодами на ветках и на земле, с ностальгией вспомнил эту историю. Я был тогда молод, а дети были совсем маленькими, младше, чем мои внуки сейчас.

Штучный человек

Я познакомился с Виктором Козловым в конце 2013 года в библиотеке на Брайтоне, где состоялся его вечер юмора. Пришел туда заранее, чтобы немного, еще до начала встречи, с ним пообщаться, так как знал его только заочно. Тогда Виктор рассказал мне, что помимо литературного творчества он пишет картины, и это его главное призвание, а также исполняет комические роли в фильмах Кирилла Дремлюха и играет на барабане. Вобщем человек многообразных талантов. Потом он подарил мне на память свой DVD, с записью его предыдущего выступления.

После этого мы неоднократно пересекались на различных литературных встречах и художественных выставках, а плотно стали сотрудничать два с половиной года назад, когда стали соавторами, и он начал делать рисунки к моим лимерикам.

Мы подружились, несмотря на приличную разницу в возрасте. Я много раз бывал в мастерской у Виктора, который является замечательным и чрезвычайно плодовитым художником, отдающим творчеству почти всё своё свободное время. Я написал почти, потому что отдыхая от работы за мольбертом, он обязательно что-нибудь сочиняет в силу неугомонности своего характера.

Человек с необычной энергетикой, которая не позволяет ему сидеть на месте, он постоянно чем-то занят: рисует, пишет картины, сочиняет стихи или записывает придуманные им разные истории. А чтобы отвлечься, может сыграть какую-нибудь роль в очередном фильме его друга художника и режиссера Кирилла Дремлюха.

В результате его мастерская забита картинами, среди которых множество замечательных пейзажей, часто написанных, я бы сказал, в своеобразном духе магического реализма и с большой экспрессией, по которой легко узнать руку художника.

На мой взгляд большой интерес представляют рисунки Виктора Козлова, сделанные им в поездах метро, когда он ездил на работу из Бруклина в Манхэттен. Всегда имея при себе блокнот, карандаш или авторучку, он, во время довольно длительных поездок, постоянно делал зарисовки окружающих людей. В результате у него скопились буквально сотни таких набросков, которые затем послужили ему основой для целой серии цветных рисунков различных человеческих типажей, каждому из которых он давал свое название. Зафиксировав на лице своего персонажа выражение какого-то чувства или уловив черту характера своего случайного попутчика или попутчицы он соответствующим образом называл рисунок: обида, грусть, испуг, удивление, задумчивость, усталость, сомнение, тихоня, крутой, улыбкин, захлюпа, слюнявчик, дуркин, злюка, фараонша, мудрец и так далее. Временами он пытался угадать профессиональную принадлежность человека, и тогда появлялись учительница, завуч, философ, официант, рыбак, дед-всевед, а иногда это были просто Брякомляков, Шмокодрыз или Заплаткин.

В связи с этим я вспомнил о приобретённом мною лет десять назад небольшом альбоме акварельных рисунков замечательного художника, графика и очень интересного писателя Сергея Голлербаха «Dogs and People». Во вступлении автор пишет, что живя и работая в Верхнем Вест Сайде, он во время прогулок по Бродвею часто наблюдал людей, выгуливающих своих собак. С течением времени он воспроизвёл по памяти увиденные им сценки, а затем собрал их под общей обложкой альбома. А в книге “Свет прямой и отраженный” он написал о том, что он любил сидеть в одном манхэттенском кафе у окна и разглядывать проходивших мимо людей, делая в блокноте наброски наиболее интересных из них.

Именно этим занимался и Виктор, но только не в кафе, а в поезде метро, создав уникальную художественную галерею пользователей этого вида транспорта в нашем городе.

И тут мне подумалось о разнице между фотографом и живописцем. У фотографа не всегда есть возможность заснять заинтересовавшего его персонажа, так как далеко не каждый хочет быть запечатленным неизвестным человеком. А художник может тихо сидеть в сторонке и спокойно наблюдать за своим объектом, как это сделал Пабло Пикассо. А потом пришел домой и написал картину “Любительница абсента”.

Возвращаясь к рассказу о Викторе, хочу особо отметить, что его увлечённость искусством в сочетании с завидным трудолюбием привели к созданию огромного количества замечательных живописных полотен и рисунков, которыми буквально забита его мастерская. Там у него я сфотографировал многие его работы, а несколько полотен и рисунков он мне подарил.

Решив не сидеть, как скупой рыцарь на своих сокровищах, он решил подарить часть своих работ региональным музеям России и Украины. В настоящее время его картины и рисунки экспонируются в художественных музеях Хабаровска, Уренгоя, Комсомольска-на-Амуре, а также в двух музеях его родного города Бердянска - в городском и им. Бродского.

К примеру, после того, как он связался с Новоуренгойским художественным музеем и выслал туда фотографии нескольких своих работ, его сотрудники с радостью согласились принять дар художника. И вот что они написали перед открытием выставки его произведений: «… мы поняли, что такого искусства в нашей коллекции нет. Виктор собрал и отправил нам из Нью-Йорка 53 работы. Такая случайность и щедрый подарок непременно изменят привычные взгляды новоуренгойцев и гостей севера на современное искусство».

Наконец, не могу не остановиться и на литературном творчестве Виктора. Он пишет стихи и прозу в совершенно своеобразном стиле, издал три книги. Одно время Виктор очень увлекался японской живописью и поэзией. И это оказало заметное влияние на его творчество. В результате появились многочисленные хайку. Хочу процитировать некоторые строчки из его трёхстиший, каждая из которых, по-моему, является неплохим афоризмом: “И девственность может быть порочной; даже вертихвостки бывают без хвостов; ничегонеделание лучше бестолкового старания; даже косоглазие бывает устремлённым”.

Ко всему прочему он ещё большой мастер игры со словами, создатель неожиданных словосочетаний и забавных смыслов. Он придумал для подобных упражнений ума свои заголовки, такие как «Проперцоловые апострофы» или «Однозвучки».

В первые попали саблезубый бобёр, раскрасневшийся петух, недогрызлая мякоть, заквашенная каша и многие другие подобные вещи, а в «Однозвучках» он дал волю своей фантазии, придумав множество замечательных имён и фамилий: Заглот Поперхнутов, Кокош Коклюшев, Перецвет Недоцветов, Недогрыз Нюмеров, Недотрог Дотрогов, Нудай Давалова, Задух Задушенный, Горбонос Драчунов и ещё тысячи других.

Вот таков мой друг художник Виктор Козлов - большой ребёнок, фантазёр и выдумщик, сказочник и философ. Штучный человек.