За опасной границей

…по пляжам
бродят черные со связками стеклянных бус и
латунных браслетов
время от времени их покупают белые дикари.

«Позолоченная Ницца», Алексей Алехин

Главным развлечением в первые дни для возлежащих на пляже и барахтающихся в море отдыхающих было разглядывание товаров, предлагаемых местными коробейниками и коробейницами, если можно их так назвать. Местной особенностью здешних торговцев является то, что они не таскают свои товары в руках, а красочно разложив их на каяках, плавают на них вдоль пляжей, лениво подгребая веслом, или просто бродят по прибрежному мелководью, толкая свою лодку перед собой.

У мужчин и женщин - разный товар. У первых - резные, деревянные, раскрашенные фигурки зверей, среди которых особенно много почему-то жирафов и слонов, которых здесь нет, хотя может быть это память о родине африканских предков. Кроме зверей у них всегда есть скульптуры неведомых божков и много разнообразных деревянных мисок и чашек. У женщин - цветистые платки из синтетического шёлка и разнообразная бижутерия: бусы, браслеты, кольца.

Мне сразу вспомнились четыре заключительные строки из стихотворения “Позолоченная Ницца” А.Алехина, написанного верлибром. Я их взял в качестве эпиграфа к этому очерку, правда, заменив там слово, начинающееся на букву “н”, словом “черные”.

Кстати, подавляющее большинство населения острова составляют африканцы - 91,2 %, на мулатов приходится 6,2 %, а на всех остальных лишь 2,6 %.

Коренные жители Ямайки индейцы атабаски, обитавшие на острове до открытия его Х.Колумбом в 1494 году, всего лишь за век с четвертью были полностью истреблены испанцами. В начале XVI века они начали завозить на остров в качестве рабочей силы рабов из Африки. Их потомки и составляют ныне основное население этого государства, подавляющее большинство которого зарабатывает себе на жизнь в сфере услуг, пользуясь благодатным климатом острова, привлекающим сюда людей со всего света.

Я не являюсь фанатом загара и не готов часами поджариваться на солнце, поворачиваясь под его лучами, как шашлык на шампуре. Мне хватает и пятнадцати минут, а потом становится скучно, и я начинаю думать куда бы податься.

На третий день пребывания на Ямайке я проник за границу нашего резорта, пройдя вдоль берега до каменной гряды, вдающейся в море. На ней установлен большой щит, на котором крупными буквами написано, что наша администрация не несёт никакой ответственности за отдыхающих, пересекших эту границу. Дело в том, что криминальная обстановка на острове, скажем так, не совсем хороша.

Первый раз подходил туда вчера. На камнях там сидят местные ребята, один из которых, назвавшийся Бобби, сказал мне, что я могу спокойно погулять «за границей», никто меня не тронет, потому что они живут здесь благодаря туристам. Я тоже назвался и сказал, что приду завтра, так как явился на границу босиком, а без обуви по каменистому берегу ходить невозможно.

Сегодня Бобби - молодой и крепкий парень, узнал меня издалека, приветствовал по имени и помог мне перебраться на другую сторону каменной гряды.

Вдоль берега там тянулась узенькая песчаная полоска, сразу за которой горбились невысокие кусты, на листьях и плодах которых активно спаривались кирпично-красного цвета клопы. Под кустами росла чахлая, какая-то пожухлая трава.

А между линией кустов и песчаным пляжем тянулась удивительная, поразившая меня своим видом, серая лента из выброшенных морем сухих водорослей и нападавших на неё желтых листьев. Вся она была густо усыпана пустыми пластмассовыми бутылками разных цветов, сортов и размеров. Это походило на большую свалку, вытянувшуюся вдоль побережья. Картину дополняли полдюжины проржавевших корпусов старых, в пятнах облезшей краски, лодок.

Однако невероятное скопление пластмассовых бутылок в данном месте не было, по-моему убеждению, делом рук местных жителей. Я нисколько не сомневаюсь в том, что это само море выплюнуло на берег мусор, которым его загадили люди, живущие или плавающие на кораблях далеко от этих мест.

Невольно вспомнил Грету Тунберг, побудившую молодежь не разбрасывать пластмассовую тару где попало, а наоборот собирать её, спасая природу.

В похвалу ямайским властям могу отметить, что соломинки для коктейлей на нашем курорте используют не пластмассовые, а бумажные.

Если же отвлечься от унылых результатов человеческой деятельности, то само лукоморье в этом месте очень красиво: изогнутый плавной дугою берег, небольшой мелководный залив с голубой водой, отделённый от моря парой узких каменистых островков.

Пока я бродил вдоль берега, не встретил там ни единой живой души, если не считать чёрного мужчину одиноко сидящего в конце длинной каменной гряды под единственным растущим на ней хилым кустом.

Вторым живым существом, мною там обнаруженным, был крошечный, размером с небольшого паука, крабик такого же серого цвета, как и песок на пляже. Если бы он не носился по песку с какого-то перепугу, временами замирая на месте и прикидываясь мёртвым, я бы его не заметил.

И ещё. Мимо пустынного берега туда и обратно на приличной скорости проплывал катер, который тянул за собой длиннющий трос, к концу которого был прикреплён большой парашют. А прямо под ним висело сиденье для двоих отважных персон, которые с приличной высоты могли обозревать окрестности нашего курорта.

Побродив по пустынному берегу туда-сюда, я благополучно вернулся на охраняемую территорию тем же путем, каким её и покинул. Бобби опять помог мне перебраться через каменную гряду.

На обед мы отправились в буфет со шведским столом. В тот момент, когда мы уже заканчивали трапезу, пол под нами вдруг начал трястись, а у меня в чашке, стоящей на столе, расплескалось кофе.
Я глянул по сторонам. Лицо молодой девушки, мгновение назад весело болтавшей со своим парнем за соседним столом, вытянулось и застыло в испуге. Через мгновение они оба быстро встали и двинулись к выходу. Там уже образовалась небольшая пробка. Но многие оставались на своих местах. Мы тоже не двинулись с места, ожидая дальнейших событий. К счастью, после того как нас ещё пару раз слегка тряхнуло, толчки прекратились.

На всё про всё ушло, наверное, не больше пары минут. А может и того меньше. В такие моменты ощущение бега времени сильно искажается. Но я за это время вспомнил землетрясение в Ташкенте 1984 года. Мы жили там тогда на первом этаже четырехэтажного блочного дома. Дело шло к вечеру, я сидел дома в кресле и смотрел телевизор. И вдруг мне показалось, что прямо подо мной в подвале дома что-то взорвалось. Меня чуть на выбросило из кресла. Люстра на потолке качалась, звенела посуда в серванте. Сломя голову бросился я в детскую комнату, выхватил из кроватки спяшего сына и выскочил с ним на улицу. Следом за мной выбежала и жена. Почти всю ту ночь мы в компании многочисленных соседей провели на улице, но, к счастью, самый первый толчок был и самым сильным. Особых разрушений в тот раз в городе не было.

Вечером того же дня я прочитал на интернете, набрав “Jamaica, earthquake”, что 28 января в 2:10 дня сейсмической станцией в Майами было зафиксировано землетрясение силой в 7,7 балла, эпицентр которого находился в 83-х милях севернее Монтиго-Бей на глубине 10 км. Землетрясение такой силы в Карибском бассейне последний раз случилось почти три четверти века назад, в 1946 году. Тогда в Доминиканской республике погибло около ста человек и 20 тысяч остались без крова. Мы на Ямайке в этот раз легко отделались.