В подражание Эдварду Лиру. Стихи Бориса Рубина, рисунки Виктора Козлова

Однажды Брайтонский шлимазл
В Пури́м немного лишку вмазл.
Очнулся в парке под скамейкой.
“Да как же так?” Включил кумейку,
Но не сложил он этот пазл.

Говорят, что в родном Гондурасе
Самогону наклюкавшись Вася,
Николаю носяру расквасил,
А потом ещё долго колбасил,
Всех матросил и страшно матрасил.

Недавно в каком-то Нью-Йорке
Старик поскользнулся на корке,
Которую позавчера
Швырнул на асфальт из ведра,
Когда мусор тащил на задворки.

Эмигрантка-старуха, что из Сигейта,
Худая была, как писклявая флейта,
Не изъяснялась, а тонко визжала.
Вчерась иль намедни из дома сбежала
И нонича в городе прячется гдей-то.

Раз поехал старик в Коннектикут -
Мол, в цветную полоску там тик ткут.
Там материи взял для матрасов,
Бахромы и других прибамбасов.
Вот чем славен штат наш Коннектикут.

Приехал из Квинса один симпатяга
К знакомому парню в город Чикаго.
Потом среди ночи он вынул наган
И выбросил с пляжа его в Мичиган.
А утром без шума исчез из Чикаго.

Весёлая компашка

Недавно на одной из распродаж в частном доме купил я большеразмерный альбом, на пёстрой, сделанной из толстого плотного картона, обложке которого было вытеснено золотом два слова: Post Cards.

В доме толпилось много народа, было душно, жарко, и я не имел возможности хорошенько рассмотреть, что там за открытки. Глянул мельком, перевернув пару страниц, и купил фактически кота в мешке.

Только вернувшись домой, я смог рассмотреть свою покупку. В альбоме оказалось около сотни открыток с видами европейских городов и различных туристических мест. Все они были посланы в начале 70-х годов прошлого века некой Терезе Бэйкуэлл (Theresa Bakewall), которая жила в графстве Surrey в городке Epsom. Заглянув в Wikipedia, я узнал, что этот довольно богатый городок находится фактически в пригороде английской столицы, приблизительно в 14-ти милях к юго-западу от Лондона.

Открытки слали хозяйке альбома в основном из Западной Германии, Франции, Италии и Швейцарии. Так как многие адресованные ей почтовые карточки были написаны по-немецки, я предположил, что их получательница Mrs Bakewell была немецкоязычной дамой. На этот счет у меня не осталось никаких сомнений, когда я добрался до последних страниц альбома. Но уже и до этого я получил подтверждение, что мне в руки попал альбом именно немки. Читать тексты на открытках часто было очень затруднитально из-за неразборчивого почерка, но вот несколько открыток от некоего дона Карло были только подписаны от руки. Текст же на них был напечатан на машинке, причем на немецком языке. Пришлось мне поднатужиться и вспоминть кое-что из своего школьного и институтского немецкого. Так вот, в одной из открыток, отправленной из Италии 13 июля 1973 года, я вычитал, не без помощи словаря, конечно, что дон Карло очень рад в связи с тем, что дорогой Терезе удалось навестить свою старую родину.

Заканчивая рассказ об открытках, я должен добавить, что обнаружил в альбоме ещё дюжину карточек с оповещениями о смерти различных персон.

Самое же интересное было припасено для меня в самом конце альбома, где оказалось 37 черно-белых любительских фотографий. Большинство из них были сделаны в начале семидесятых годов, но среди них нашлось около десятка снимков, сделанных без сомнения в Германии начала сороковых годов. Они-то и оказались самыми интересными, ибо персонажи, на них запечатленные, были одеты в фашистскую военную форму. К сожалению, ни на одном из снимков не указано место, где они были сделаны, но проставлены даты - 1940-44-е года.

Я полагаю, что хозяйки альбома уже давно нет в живых. Обычно фотографии из семейного альбома не продают. Они попадают на рынок только тогда, когда у его хозяина или хозяйки не остаётся наследников.

На фотографиях начала сороковых годов прошлого века фрау Бэйкуэлл, девичья фамилия которой наверняка звучит совсем по-иному, красуется среди фашистских солдат и офицеров, прежде всего моряков, причем похоже подводников. Правда, на все сто насчет подводников я не уверен, так как не являюсь специалистом по немецкой униформе времен Второй мировой войны. Но в том, что кто-то из её родственников служил на флоте можно, практически, не сомневаться.

Сама эта дама была маленького роста и выше средней упитанности, что делало её похожей на каракатицу. Тем не менее, обладательница этой фигуры в сочетании с очень редкими верхними передними зубами, явно чувствовала себя королевой. Это хорошо видно на снимке, где она в лихо сдвинутой набекрень широкополой шляпе стоит в центре, выстроившихся в шеренгу перед фотокамерой, троих моряков, один из которых держит во рту прямую курительную трубку.

Фотография эта подписана, но надпись была сделана простым карандашом и почти стерлась, ясно читается лишь дата - июль 1940. Сталин ещё дружит с Гитлером, но пройдет совсем немного времени и вполне может статься, что с этой фотографии нам улыбаются именно те подоводники, которые станут топить союзные арктические караваны в составе советских, американских и английских судов, ходивших по северным морям в Мурманск с грузами для СССР.

А глядя на фрау, стоящую в центре композиции, я невольно вспомнил один из лимериков известного английского художника и поэта позапрошлого века Эдварда Лира (в переводе Г.Кружкова):

Жила-была дама приятная,
На вид совершенно квадратная.
Кто бы с ней ни встречался,
От души восхищался:
“До чего ж эта дама приятная!”

Не следует думать, что я описываю эту немку с предвзятостью. В данном случае я просто констатирую факт, прекрасно понимая, что среди немок, как и представительниц всех других народов, было и есть немало привлекательных женщин. У меня у самого, грешного, была в молодые годы парочка весьма симпатичных любовниц этой национальности.

Однако, вернемся к фотографиям. На следующем снимке эта “приятная дама” стоит рядом с присевшим на корточки мужчиной, похоже с перебитым носом, на кителе которого хорошо различим якорь. Эта фотография сделана в каком-то помещении на фоне большого холста или стены с изображением морских судов.

А вот фото пирушки, которая происходит неизвестно где, но вероятно по поводу нового года, если судить по еловым веткам, которыми по периметру украшен фашистский флаг со свастикой на заднем плане снимка. И хотя большая часть свастики прикрыта головой, стоящей перед ней фрау с бокалом в руке, этот фашисткий символ легко различим. Что касается компании, то большинство мужчин одето в рубахи с матросскими воротниками, то есть являются моряками. Рассматривая эту фотографию, я вдруг невольно подумал о том, что случилось бы, если бы я каким-то сверхъестественным образом оказался в этой веселой компашке. Без сомнения, я бы немедленно был схвачен, скручен и отправлен в Освенцим на верную смерть.

На четвертом фото мы видим столовую, у входа в которую стоит некто в военной форме с фашистскими опознавательными знаками и той же прямой курительной трубкой во рту. При виде этого человека дежурные по кухне солдаты, вытянулись в струнку и приложили руку к пилоткам, отдавая ему честь. Опять на фото возникает этот тип с трубкой во рту.

Наконец, на последнем фото мы можем посмотреть на бывшую владелицу альбома вблизи. Думаю, к концу войны она удачно вышла замуж за британского подданного и благополучно смылась в Англию. Как её альбом попал в Нью-Йорк, я не знаю.

В заключение хочу сказать, что я видел немало фотографий времен Второй мировой войны. Но это были снимки советских солдат и офицеров. За примерами мне далеко ходить не надо. В нашем семейном фотоальбоме хранится не один десяток снимков, сделанных в разных местах и в разных обстоятельствах, с запечатленным на них моим отцом, который был призван в армию на третий день войны, а вернулся домой лишь в октябре 1945 года.

Видел я и фотографии, сделанные немцами в те же годы. Но это были фото в специально изданных альбомах, посвященных Второй мировой войне. Подлинников я никогда не видел и не держал в руках. А на той стороне, конечно, тоже шла своя жизнь. И фотографий подобного рода, я думаю, сохранилось немало, но впервые столкнуться с ними мне было интересно и больно. Они вызвали у меня кучу воспоминаний и ассоциаций. В частности я остро вспомнил свое полуголодное и холодное послевоенное детство.

Короче говоря, рассказ мой сугубо субъективен, и другим он быть не мог, потому что я лицо заинтересованное, а точнее пострадавшее, как и все другие мои бывшие соотечественники. О Терезе Бэйкуэлл я мог судить только по фотографиям, так как, естественно, я её никогда не видел и вопросов ей не задавал. Но её образ не вызвал у меня положительных эмоций. Я сильно сомневаюсь в том, что она была подпольщицей и работала, например, на английскую разведку и по этой причине после войны оказалась именно в Англии. Я убежден, что она была вполне заурядной женщиной и искренней подругой своих друзей из вермахта.

В общем, полученный мною нежданно-негаданно, мрачноватый “привет” из прошлого заставляет лишний раз задуматься о настоящем и будущем с тем, чтобы всем нам в меру своих сил и возможностей позаботиться о недопущении повторения подобных событий. Ибо, к сожалению, мы живем в мире, где постоянно совершаются жестокие преступления и террористические акты, возрождаются человеконенавистнические иделологии и ведутся неправедные войны.

Автопортрет со свечой

Лучше зажечь маленькую свечку,
чем всю жизнь проклинать темноту.

Конфуций

Эта история началась, как это нередко бывает, совершенно случайно. Мы с женой были приглашены в гости к молодой паре, у которой растут двое замечательных детей.
Живут они в даунтаун Бруклина в браунстоуне. Моя жена работала вместе с Викой, с которой она подружилась, несмотря на разницу в возрасте. Мы не раз бывали у них в гостях, и все наши встречи были очень интересными и приятными. Вот и в этот раз мы сидели за столом в маленьком, уютном дворике, примыкающем к их квартире, а муж Вики жарил барбекю и шашлыки.

После застолья мы отправились с ним в комнату их десятилетней дочери, которая очень хорошо рисует. Судя по рисункам, которые я увидел, у девочки явно есть талант художника.
Потом я просто прошелся по квартире, мне хотелось вновь посмотреть на массивные старинные двери, резные деревянные панели вокруг камина, тонкую лепнину, идущую вдоль высоких потолков. И тут мой взгляд упал на две относительно небольшие картины в узких прямоугольных рамах, которых я раньше не видел. Сюжет обеих картин был однаков: на них была изображена уходящая вдаль судоходная река, по которой плывут разнообразные суда и баржи. У нижнего обреза картин стояла подпись автора - Е.Симкин, и указана дата их создания - 1951 год. Это была эпоха социалистического реализма. Произведения изобразительного искусства, созданные в этом стиле, впрочем, как и все другие, были в годы развала Советского Союза оплеваны и охаяны, а теперь за ними охотятся многочисленные коллекционеры и любители живописи во всем мире.

Картины были написаны на высоком профессиональном уровне и мне, естественно, захотелось узнать их историю.

Оказалось, что совсем недавно они достались Вике от её дедушки, которому Ефим Симкин приходился дядей, так как был родным братом его матери. Таким образом, Вике он приходился двоюродным прадедушкой. И еще я узнал, что у Викиной тёти, которую зовут Лена, тоже есть несколько картин Ефима Симкина. С Леной и её семьей мы тоже были знакомы, так как не один раз встречались за общим столом в гостях у Вики. Кстати, дочь Лены тоже прекрасно рисует и училась в колледже на архитектурном отделении.

Я созвонился с Леной, и она прислала мне снимки еще двух картин Е.Симкина, а также несколько фотографий из семейного альбома, за что я ей очень признателен.

Мне захотелось узнать побольше о художнике Ефиме Симкине, с творчеством которого я до этого не был знаком. При этом я понимал, что мне довелось увидеть те его художественные произведения, которые мало кто видел, так как они более полувека назад были подарены им своим родственникам и никогда и нигде не выставлялись.

Естественно, первым делом я обратился к Википедии, а узнав оттуда, кто такой Ефим Симкин, немедля отправился в библиотеку и в результате через некоторое время получил по межбиблиотечному абонементу большеформатный альбом “Ефим Симкин. Вехи памяти”, выпущенный издательством “Советский художник” в 1984 году с репродукциями картин художника и большой вступительной статьёй В.И.Костина. Кроме того, я поговорил с Леной, которая поделилась со мной своими детскими воспоминаниями, когда она была в Москве в гостях у своего двоюродного дедушки. У него была большая студия во дворе того дома, где он жил с семьей.

В общей сложности вот что я узнал. Заслуженный художник Российской Федерации, член Союза художников Москвы Ефим Давыдович Симкин родился в Киеве в 1915 году. С детства любил рисовать. И ему повезло. Совсем еще мальчишкой в середине 20-х годов он попал в ученики к художнику Эммануилу Шехтману, который преподавал искусство в Еврейском детском доме, где большинство детей были сиротами, потерявшими родителей во время погромов, чинимых многочисленными бандами, порожденными гражданской войной. Учеба у Э.Шехтмана определила всю дальнейшую судьбу Ефима.

Кстати, еще двое учеников этого замечательного человека, живописца и педагога, Иосиф Зисман и Борис Лукомник тоже впоследствии стали известными художниками, а третий, которого звали Ян Мильчин, - скульптором. Чтобы отыскать эти сведения, мне пришлось изрядно побродить по интернету, пока я не наткнулся на статью сына Э.Шехтмана Марка, который написал очень интересные воспоминания о своем отце.

В предвоенные годы Ефим учился в Москве в институте повышения квалификации художников у Льва Крамаренко.

С началом войны был призван в армию. Воевал в звании сержанта в стрелковой дивизии, сражался под Сталинградом, где был наводчиком противотанковой пушки. В одном из боёв был тяжело ранен, ему оторвало левую руку. Был награжден орденами Отечественной войны I степени и Славы III степени, а также медалями, в том числе медалью “За оборону Сталиграда”.
После демобилизации окончил Московский художественный институт имени В. И. Сурикова, где его педагогом был замечательный художник, участник группы “Бубновый валет”, професор живописи А.А.Осьмеркин.

И хотя солдат Симкин в битве за Сталинград потерял руку, он не растерял талант художника. Он не стал проклинать судьбу за то, что она сделала его инвалидом, но взял в руку кисть и благодря своему упорству и трудолюбию, возжёг собственную свечу художественного творчества, поддерживая в ней огонь вдохновения на протяжении всего своего жизненного пути. Недаром он изобразил себя с ней на автопортрете, несущем глубоко символический смысл. Эта горящая свеча, может быть и не очень ярко, но освещала не только его собственную жизнь, но и жизнь многих людей, ценящих и любящих настоящее искусство. Всю свою достаточно долгую жизнь он писал замечательные, лиричные пейзажи, чудесные натюрморты и глубоко психологичные портреты известных в его время людей, а также своих ближайших родственников - отца, матери, жены.

Хорошим примером может служить написанный художником портрет отца. Мы видим умудренного жизнью немолодого человека с острым взглядом. Он в хорошем настроении, потому что будто слегка улыбается нам сквозь пышные усы. Самой улыбки не видно, но она легко угадывается.

Очень выразителен портрет художника Шнейтера, запечатленного в момент глубоких раздумий, когда он как бы погружен сам в себя.

Отдельной строкой необходимо упомянуть потрясающий цикл полотен Е.Симкина, посвященный его воспоминаниям о войне, непосредственным участником которой он был.

Большое впечатление на меня произвели фрагменты его четырехчастной картины “Реквием по Моцарту”, а также полотна “Холокост. Жертвам войны” и “Бабий яр”, хотя я не видел подлинников, а мог лишь разглядывать репродукции в Альбоме, о котором упоминал выше. Если судить по картинам о войне, собранным в альбоме, то в палитре художника преобладают темные холодные тона, вероятно, более всего отвечающие его настроению, когда он вспоминал о тяжелых и безрадостных годах войны. Очень часто в этих его произведениях показаны не конкретные события той эпохи, а даются обобщенные образы, когда он повествует языком живописца о солдатских снах, о думах простых людей, вырванных из мирной жизни и брошенных в горнило войны на борьбу с кровожадным и беспощадным врагом.

Совсем другие - яркие и солнечные краски появляются в его палитре, когда он обращается в своем творчестве к мирной жизни своих современников. И первой в этом ряду можно поставить его замечательную картину, под названием “Весна 45-го года”. Победой закончилась война, развеяны мрачные тучи над страной, и солдаты, изображенные на картине, в предвкушении скорой встречи с родными и близкими, с надеждой на счастливое будущее идут сквозь цветущий сад. Наверняка и сам художник видел себя среди них.

И совсем уж яркой и цветистой выглядит жизнерадостная жанровая сценка, запечатленная художником на картине, подаренной им своей двоюродной племяннице Лене. На полотне изображена в один из чудесных летних дней, вся в бликах солнечного света, его жена, принесшая миску с едой их собаке.

Ефим Симкин был с 1949 года участником многочисленных групповых выставок, в том числе и международных. Кроме этого, он удостоился двух персональных выставок в Москве в 1987 и 1992 годах. Его картины есть во многих музеях и частных коллекциях.

Для примера приведу лишь одни факт. Я никогда не бывал в городе Пензе и потому не могу отнести себя к числу счастливчиков, имевших возможность побывать в Пензенской областной картинной галерее им. К. А. Савицкого, которой художник подарил пятьдесят своих живописных работ. Но и того, что я увидел в подлинниках и репродукциях, вполне достаточно для того, чтобы воздать должное таланту и мастерству художника Ефима Давыдовича Симкина. Свеча, горевшая в его единственной руке, светит людям до сих пор.

В подражание Эдварду Лиру. Абсурдистские стихи Бориса Рубина, рисунки Виктора Козлова

Однажды подпольный богач с Брайтон Бич
Привёз из Бобруйска советский “Москвич”.
Упрятал покупку в надежный гараж,
Похожий на старый бетонный блиндаж.
А утром нашел там лишь битый кирпич.

Жил-был на Брайтоне экстерминатор,
В деле своём - уникальный новатор.
Готовый без ядов, согласно молве,
Морить тараканов в любой голове.
Вернись же на Брайтон, экстерминатор!

В садик у девочки из Бенсонхёрста
Сбежала собачка - мягкая шёрстка.
Девочка вылезла в сад из окна
И с лупой большой там ищет без сна
Собачку свою чуть больше напёрстка.

Живет та девица на Шипсхэд Бее,
У которой выскочил прыщик на шее.
С расстройства она пустила слезу.
И тут же новый возник на глазу.
Уезжайте все с Шипсхэд Бея скорее!

Однажды пожил в снежной Арктике
Студент-недотёпа на практике.
Через год уезжая со льдины,
Он залил там костёр керосином.
И ужасно теплеть стало в Арктике.

Недавно в стране Гватемале
Ежи на лягушку напали.
Лягушка схватила дубину
И с ней ускакала в трясину.
Дубину с тех пор не видали.