Вторая волна - старожил Верхнего Вест Сайда

Недавно мне в руки попал эстамп, изготовленный с использованием техники цифровой художественной печати. На нем были изображены девять работ известного живописца и графика Сергея Голлербаха, подобранных с учетом их колористических особенностей, света, формы и содержания так, что получилась изящная и своеобразная композиция. Лист был подписан самим художником, что превратило его в подлинную авторскую вещь. По-моему, очень интересная современная форма искусства.

В связи с этим хотелось бы упомянуть о том, что еще в 2001 году в Музее американского искусства Уитни прошла первая выставка, посвященная использованию цифровых технологий в художественном творчестве.

Несколько позже в том же году в Бруклинском музее искусств состоялась выставка под названием “Современная цифровая печать”, на которой было представлено более восьмидесяти частично или полностью созданных на компьютере картин известных американских художников, придерживающихся таких разных направлений, как концептуализм, фотореализм, поп-арт, видео-арт и абстрактный экспрессионизм.

В настоящее время различные цифровые отпечатки, и в первую очередь жикле, находятся в коллекциях многих известных музеев, в том числе Метрополитен-музея в Нью-Йорке.
По этой причине приобретение авторского цифрового отпечатка работ такого замечательного художника как С.Л.Голлербах, я считаю своей удачей.

Мне довелось видеть этого чрезвычайно интересного, разносторонне талантливого человека несколько раз, а однажды я даже перекинулся с ним парой слов.

С.Л.Голлербах - эмигрант второй волны, представитель почти исчезнувшего по естественным причинам поколения перемещенных лиц или как их здесь называют DP (Displaced Persons). И в то же время это self-made man - человек, сделавший сам себя.

Впервые я увидел его в сентябре 2013 года на встрече в, к сожалению, уже закрывшемся, русском книжном магазине №21 на Манхэттене, где проходила презентация его новой книги “Нью-Йоркский блокнот”. До этого он уже опубликовал «Заметки художника», «Жаркие тени города», «Мой дом» и «Свет прямой и отраженный», не считая множества статей и эссе на темы художественного творчества.

В том году ему исполнилось 90 лет. Для своего возраста он выглядел совсем неплохо: среднего роста, достаточно подвижный, с крупными чертами лица, в очках с толстыми линзами. В ходе представления своей очередной книги, он простоял больше часа на ногах, рассказывая о своей жизни и отвечая на вопросы.

Будущий художник, график и писатель Сергей Голлербах родился в 1923 году в Детском Селе (бывшем Царском Селе). Его отец Лев Федорович был потомком давно обрусевших немецких колонистов. Родной брат отца Эрих Федорович Голлербах был известным русским искусствоведом, литературным и художественным критиком, библиофилом.

Сергей Львович перевел, в шутку, я думаю, свою немецкую фамилию на русский лад, сказав, что holler по-немецки означает бузина, а bach - ручей. “Получается, что моя фамилия по-русски звучит как Бузиноручьёвский. Длинновато, но зато теперь понятно”, - улыбнулся он.

Мать автора “Нью-Йоркского блокнота” Людмила Алексеевна была дочерью императорского генерала дворянина А.Агапова. На основании этого факта он вполне может называть себя русским дворянином. В их доме в Детском Селе бывали многие известные люди того времени, в том числе такие знаменитые художники, как К.С.Петров-Водкин и И.Я.Билибин. И он их помнит. Вряд ли еще найдутся люди, которые видели и общались с этими выдающимися живописцами. Живая ниточка связи времен, которая становится всё тоньше. Кстати, именно под влиянием И.Я.Билибина у молодого Сергея Голлербаха возникло желание стать художником, и он в 1941 году поступил в художественную школу при Лининградской Академии художеств. Однако, проучился он в ней совсем недолго, так как началась война.

Вскоре их город был оккупирован, а в 1942 году он вместе с матерью был вывезен в Германию на принудительные работы. Ко времени окончания войны он оказался в американской оккупационной зоне и с 1946-го по 1949-й год учился в Мюнхенской Академии художеств. В Советский Союз возвращаться он не хотел, потому что его семья пострадала от сталинских репрессий, и он хорошо знал, что его там может ждать. Получив в Германии американскую визу, Сергей Голлербах переехал в США и с 1950 года живет в Нью-Йорке.

В Америке его не ждал в те годы ни велфер и ни какие другие поблажки и пособия. Судьбы русских эмигрантов первых послевоенных лет, так называемых ди-пи, сложились в этой стране по-разному. В лице Сергея Голлербаха мы видим пример успешного человека, преодолевшего все трудности врастания в новую жизнь. Он стал настоящим американцем, старожилом Верхнего Вест Сайда, безвыездно живущим там уже почти 70 лет и смакующим американскую жизнь. Однако русскость и даже некая советскость в нем остались, а его детские и юношеские годы прошли в семье, хранившей память об имперской России. Вот такое удивительное сочетание живет в этом уникальном человеке

На встречу с художником и писателем в книжный магазин пришло очень много людей. Он говорил с нами на прекрасном русском языке, который многие представители русской интеллигенции того периода сумели сохранить в неиспорченном виде, а в его манере общения чувствовался настоящий аристократизм.

После окончания встречи я приобрел его книгу, получил в нее памятную надпись автора, а потом с большим удовольствием и интересом ее прочитал. Теперь она стоит на почетном месте в моей личной библиотеке.

Не могу удержаться, чтобы не привести небольшую справку о живописце, напечатанную на последней странице её обложки: «Сергей Голлербах - действительный член Национальной Академии художеств в Нью-Йорке, почетный президент Американского общества акварелистов, член многих художественных обществ США”.

Его работы находятся в музеях и частных коллекциях США и Франции, в Русском музее, Третьяковской галерее и Воронежском художественном музее в России. В Америке его считают одним из крупнейших русских художников современной Америки.

Было выпущено несколько альбомов с репродукциями его картин. Один из них у меня есть. Это альбом акварелей под названием “Dogs and People”, в котором представлены изображения самых разных, часто одиноких людей, прогуливающихся со своими питомцами. Это издание предваряет короткое авторское вступление. Мне понравилось одно замечание автора этих замечательных, своеобразных акварелей, суть которого заключается в том, что он видел некоторых людей без собак, но они должны были бы их иметь.

Примерно через полгода после первой встречи с С.Голлербахом я увидел его на открытии выставки современного русского искусства в Erarta Galleries, расположенных на двух этажах здания на Мэдисон авеню в Манхэттене.

Он сидел рядом с другими художниками на невысоком диванчике и о чем-то с ними беседовал. Проходя мимо, я поздоровался, расчитывая на его кивок головой и не более. Однако Сергей Львович поднялся с диванчика, хотя было видно, что ему это нелегко, и со старомодной галантностью пожал мне руку. Я пытался его остановить, но мне это не удалось.

К счастью, я прекрасно помнил его книгу “Нью-Йоркский блокнот”, которая мне очень понравилась. Я воспользовался случаем и сказал ему об этом. Он меня поблагодарил, и только после этого мы расстались, Но у меня до сих пор сохранилось теплое впечатление об этой мимолетной встрече.

Потом я видел его еще на нескольких выставках и общественных мероприятиях. Упомяну лишь еще об одной встрече, которая произошла в самом конце 2016 года в Центральной Бруклинской библиотеке.

Там в рамках 9-го ежегодного фестиваля российского документального кино состоялись показ двух фильмов из программы фестиваля и встреча с представителями Ельцинского Центра из Екатеринбурга.

Первым показывали фильм “Голая правда” о С.Голлербахе. Перед началом демонстрации его пригласили к микрофону. Он сказал о себе несколько слов, подчеркнув, что мы увидим правду, и ничего кроме правды. В общем голую правду.

В фильме были показаны многие его картины и поведано о том, как он выискивал своих героев и типажей на улицах Нью-Йорка среди пьяниц и бездомных, а также сидя с блокнотом в руках у окна своего любимого кафе в Манхэттене и разглядывая прохожих. В фильме С.Голлербах говорит на трех языках - русском, немецком и английском. И это еще один штрих к образу этого незаурядного человека.
Несмотря на свой очень солидный возраст, он и по сей день принимает активное участие в художественной жизни Нью-Йорка.