В Поднебесной

Во время плавания из южно-корейского Пусана в Шанхай нас все время поливал дождь, сопровождавшийся сильным ветром. Корабль покачивало. Рано утром капитан корабля сообщил, что порт Шанхая закрыт из-за непогоды, и мы пришвартуемся с опозданием. Там на рейде уже стоят несколько кораблей, но наш капитан надеется, что пассажирское судно пропустят вне очереди. А тем временем наш лайнер остановился где-то посреди Желтого моря в пяти часах хода от шанхайского порта. Вокруг расстилалась унылая и однообразная пустыня, в которой вместо песка шевелились суетливые барханы серо-желтого цвета с белыми гребешками на вершинах, да вдали покачивался на волнах небольшой траулер.

И тут от неча делать у меня неожиданно всплыли в памяти две строчки из песенки, которую я слышал дома ещё в детстве в таком варианте: “С добрым утром тетя Хая, вам приветик из Шанхая”. И вот стоя у окна в своей каюте, я мысленно слал приветики неведомой тёте Хае, хотя никогда не думал, что мне когда-нибудь представится такая возможность.

В общем после долгого и скучного ожидания наш корабль все же пришвартовался в Шанхайском порту, но из-за большого опоздания, времени на знакомство с городом у нас осталось очень мало.
Забегая вперед, скажу, что наш корабль практически сразу забрал на борт новую партию туристов и отправился из Шанхая в плавание по тому же маршруту, по которому в него прибыл, но лишь в обратном направлении. Уже будучи дома, я узнал из газетных и телевизионных сообщений, что как раз в это время на Японию обрушился тайфун “Лан”. Значит кому-то не повезло еще больше. А между тем во всех справочниках написано, что октябрь один из лучших месяцев в году для путешествий по Японии. Вот и верь после этого справочникам, хотя может они не поспевают за климатическим изменениями, которые происходят на наших глазах.

Мы покинули наш лайнер со своими вещами, погрузились в автобус и отправились знакомиться с Шанхаем. Несмотя на недостаток времени, мы все же успели засветло погулять по центру города. Там все очень современно и красиво. Со специального кругового обзорного кольца, приподнятого над землей, можно посмотреть на шикарную цветочную клубу внизу и теснящиеся вокруг модерновые небоскребы, устремленные ввысь.

Но пока мы ехали из порта в современную часть города, из окон автобуса видели остатки старого Шанхая, которые интенсивно сносятся. И эти, ещё не убранные полуразвалины, давали четкое представление о том, как выглядел Шанхай совсем недавно. Недаром и у нас в стране трущобы назывались местными шанхайчиками. Здесь их называют хутунами. Обитателей этих хутунов переселяют в далекие от центра новые районы с многоэтажной застройкой. Вроде все к лучшему, но ломается привычный уклад жизни для огромного количества людей, рвутся старые связи, перекраиваются судьбы. И я вспомнил про реновацию в Москве, вызвавшей массу протестов у жителей хрущевских домов, намеченных к сносу. Но пошумели и замолчали. А дома сносят. Ничто не ново под луной. Жизнь идет вперед.

После краткого наскока на Шанхай нас доставили в аэропорт, откуда мы улетели в Пекин.

На утро следующего дня у нас была запланирована прогулка по площади Тяньаньмэнь. Шёл дождь, не очень сильный, но “украсивший” наш маршрут неглубокими лужами. На наше “счастье” в те дни в Пекине проходил съезд Коммунистической партии Китая. Поэтому многие улицы в центре города были перекрыты, а по периметру огромной и совершенно пустынной, но огороженной несколькими рядами металлических решеток, площади через каждые, наверное, двадцать метров замерли по стойке смирно сотрудники местного КГБ или полиции в темно-серых дождевиках с накинутыми на голову капюшонами. В таком виде они очень походили на каменных дедов-харыбанов, которых мы видели в Корее. Но харыбаны слегка улыбались, а эти замерли с каменными лицами. Около правой ноги каждого из них стояло нечто похожее на огнетушитель, у одних красного, у других зеленого цвета. Не знаю, чем были заполнены эти приборы, не исключаю, что слезоточивым газом или чем-нибудь покрепче. Ибо совершенно непонятно, что можно тушить, когда вокруг все итак мокро и сыро, а сверху почти постоянно крапает, брызгает или льет. И вот вдоль этой шеренги мы в плотной толпе гостей столицы, прибывших сюда со всех концов Поднебесной, очень медленно продвигались к пункту контроля и досмотра.

Во время это шествия мне вспомнилась парочка высказываний древнекитайского философа Лао-Цзы. Лет десять назад я купил небольшую книжку с жизнеописанием этого мудреца, а перед поездкой ее перечитал. Так вот он сказал, что “у толпы всегда есть избыток”. С этим, как говорится не поспоришь, и я очень хорошо это прочувствовал на себе, продвигаясь со скоростью улитки под дождем вдоль пустынной площади Тяньаньмэнь, украшенной хмурыми “харыбанами”.

Второй афоризм Лао-Цзы показался мне при первом прочтении парадоксальным и даже спорным, но на площади Тяньаньмэнь я убедился, что к советам древнего мудреца в современном Китае тщательно прислушиваются. Он сказал: «Наполняют, стараясь не пролить, а лучше бы сохраняли пустоту». Это высказывание очень подходило к ситуации, в которой мы все тогда оказались, ибо наследники великого философа строго сохраняли пустоту на площади. Явно для того, чтобы не случилось ничего лишнего.

Тем временем мы прошли мимо Национального музея Китая, видели издалека мавзолей Мао Цзедуна, а также здание собрания Народных представителей.

Наконец, впереди показался пункт контроля и досмотра, миновав который мы стали двигаться гораздо быстрее. Впереди нас ожидал огромный цветной портрет Мао-Цзедуна. А почти сразу за ним начинался Запретный город - резиденция китайских императоров. Чтобы добраться до императорского дворца, пришлось пройти через множество ворот, очень похожих друг на друга.

В конце концов они надоели, но тут показался сам дворец, который снаружи походил на ворота, а внутри был практически пуст. Зайти в него было нельзя, но в полумраке там виднелся императорский трон. Справа и слева от центральной части дворца находились другие постройки дворцового комплекса. Левая половина предназначалась для жены и наложниц императора, а справа находилась мужская половина, из которой император периодически захаживал налево. И мне подумалось, уж не от китайских ли императоров пришло к нам выражение “сходить налево?” Если это так, то оно очень древнее.

Выйдя из Запретного города через небольшой, но очень красивый парк со старыми перекрученными временем деревьями, мы отправились в Храм Неба.

По пути к этому святилищу мы прошли сквозь длинную деревянную галерею, на перилах которой сидело множество игроков в карты, включая женщин. Игра шла на деньги, но не очень большие. В одном только месте сгрудились игроки в го.

Там же я увидел китайца-болельщика с очень выразительной внешностью. Я его сфотографировал, получив предварительно его согласие. Он с удовольствием мне позировал.

Округлый храм Неба своеобразен и красив, украшен великолепной резьбой по дереву и чудесными росписями - ультрамарин с золотом. Внутрь туристов не пускали. Туда можно было заглянуть через распахнутые двери.

Там мы столкнулись с группой израильтян. Никто из них не говорил по-русски, но мы все же перекинулись парой слов. Они прилетели из Хайфы.

Столица Китая - это огромный современный город. Его улицы украшены цветочными клумбами, на многих из которых выложены узоры в виде серпа и молота. Знакомо, но уже непривычно. Такие же клумбы попадались и в Шанхае.

Наша гостиница была вполне на уровне, а утренние завтраки были просто отличными. Там я впервые попробовал знаменитые “столетние яйца”. Они были порезаны вдоль на четвертинки и выложены в качестве закуски. Белок в них походил на полупрозрачный желатин темно-коричневого цвета, а желток выглядел вареным и был почти черный. Ничем особенным от них не пахло, а на вкус они напоминали… яйца.

В последний день нас свозили на Великую китайскую стену, расположенную примерно в 70-ти километрах от Пекина. Это величественное и гигантское сооружение впечатляет. Я читал кое-что о Стене, видел ее фотографии. Но, как известно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Мои представления об этом грандиозном сооружении оказались совершенно не такими, каким оно оказалось на самом деле. Эта невероятная стена со сторожевыми башнями тянулась по гребням высоких холомов и гор, насколько хватал глаз. Трудно даже представить, сколько времени, усилий и напряженного труда пришлось потратить на возведение такого сооружения. Недаром говорят, что это единственное творение рук человеческих, видимое из космоса невооруженным глазом.

Заключительным аккордом было посещение шелковой фабрики. Молодая китаянка на неплохом русском языке объяснила и показала нам процесс изготовления шелковых нитей и тканей. Я думал, что неплохо знаю процесс получения шелковых нитей, так как мнгогие годы работал в Узбекистане, где в колхозах обязывали выкармливать тутововго шелкопряда. Недаром там вдоль сельских дорог тянулись ряды тутовых деревьев, у которых каждый год отпиливали новые, молодые ветки. По этой причине эти страдальцы походили на воткнутые в землю метлы с толстым черенком и густым пучком прутьев наверху. Листва с отрезанных веток отдавалась не съедение гусеницам тутового шелкопряда, которые содержались в специальных помещениях. Там этих гусенц были тысячи. Они непрерывно жевали листья и продукты их жизнедеятельности страшно воняли. Потом гусеницы окукливались и превращались в чистенькие, беленькие, аккуратные коконы. Их складывали в коробки и отправляли на фабрику. На такие коконы я вдоволь насмотрелся, но ничего не слышал о двойных коконах.

Наша китаянка продемонстрировала нам одиночный и двойной коконы, когда общий кокон плетут одновременно две гусеницы. Разница между ними большая: первый можно размотать, а второй нельзя. Спутанные нити двойных коконов расправляют в шелковые прямоугольники, которые потом используются для набивки одеял и подушек.

Кстати, как известно, коконы перед тем, как их расправить или размотать, варят в кипятке. Куколки при этом, естественно, погибают, но в Китае их не выбрасывают, а используют в пищу.
Мы купили на фабрике шелковое одеяло. Оно уже используется по своему назначению. Одеяло невероятно уютное и приятное. Но укрываться им я не могу, потому что буквально через пару минут мне становится под ним нестерпимо жарко. А для моей мерзлячки-жены это одеяло само то.

Наше путешествие закончилось. Осталось только выдержать 13-часовой беспосадочный перелёт из Пекина в Нью-Йорк.