Простые городские чудеса

Начну с того, что недавно я открыл новый вид растений. И это не какая-нибудь малозаметная крохотная травинка, а большущее, высокое дерево, видимое издалека. Теперь мне, как первооткрывателю, остается только придумать для него научное латинское название. От всех других деревьев оно отличается тем, что плодоносит мягкими игрушками. Как этот эндемик Бруклина цветет, я не знаю, но плоды его обильны и разнообразны. Характерной особенностью этого весьма, по-моему, редкого ботанического вида является каулифлория, то есть способность к появлению плодов прямо на стволах и толстых ветках, что в природе наблюдается у таких известных тропических растений, как, например, дуриан, хлебное дерево, какао и джекфрут. Ну, а в более прохладных краях этой особенностью могут похвастать волчье лыко и облепиха. И вот теперь еще одно дополнение к этому славному списку. Произрастает это чудо природы перед домом, расположенным на East 70-й улице.

Имя мичуринца, который вывел это оригинальное дерево, я узнать не смог. Сделав несколько снимков своей находки, я увидел появившегося в конце дорожки, ведущей к дому, средних лет мужчину с метлой в руках. Воспользовавшись случаем, я спросил его, не ему ли принадлежит фронтярд, на котором стоит дерево. Мужчина ответил утвердительно, но тут же отвернулся и принялся подметать тротуар. Я понял, что он не настроен на дальнейшую беседу и не стал приставать к нему с вопросами. Может я подошел к нему не во-время, или у него было плохое настроение.

У меня же настроение было прямо противоположным. Я с интересом разглядывал с разных сторон яркий, веселый, многоцветный, памятник самодеятельного творчества, ибо ничего подобного раньше нигде не видел. Его создатель вложил в свое творение немалую сумму денег и потратил уйму времени, чтобы, взбираясь каждый раз на лестницу, прикреплять к своему дереву всё новые и новые мягкие игрушки. Я прикинул, сколько приблизительно их на дереве и у меня получилось более сотни. И в тот самый момент, когда я неожиданно для самого себя осознал эту цифру, меня вдруг осенило: “А не своеобразный ли это мемориал”? И я взглянул на “веселое” дерево совсем другими глазами. Если моя догадка верна, то этот памятник впечатляет. И возможно именно этим объясняется неразговорчивость его создателя. Я решил не мельтешить перед глазами хозяина дома со своей камерой и поспешил уехать.

Но фотографии удивительного дерева у меня остались. Конечно, до того момента, как оно попалось мне на глаза, я и не подозревал о его существовании. Но я обычно не пропускаю случая заснять что-то, привлекшее по тем или иным причинам мое внимание. Мне не лень остановиться, выйти из машины и сделать снимок. Так было и в тот раз. Это не требует много времени, хотя иногда бывает связано с определенными сложностями этического порядка, особенно если это касается людей. Не каждый хочет, чтобы какие-то незнакомцы или прохожие его фотографировали.
Одно время, куда бы я ни отправлялся, у меня всегда в руке или в кармане был фотоаппарат-мыльница. Он компактен, легок и малозаметен. Но с тех пор, как у меня появился iPhone, такая необходимость отпала. Снимок довольно неплохого качества можно сделать на телефон в любой момент. За годы таких фото набралось достаточно много. И вот теперь, пересматривая их, я вспоминаю…

Вот поставленные один на другой три стула, с приятной глазу обивкой в сине-белую шашечку. Их вынесли на улицу из кафе, а ночью выпал снег. Похоже, они никому не нужны, и я знаю что их ждет.

Однажды во дворе нежилого дома на Шипсхэдбее я увидел старое, рассохшееся пианино, явно испытавшее на себе дождь, снег, холод и зной. На его откинутой крышке была еще различима надпись Mason & Hamlin. Это наименование принадлежит одной из старейших американских фирм-производителей фортепиано, основанной более полутора столетий назад в массачусеттском городе Гэверхилл. С момента основания компании сотни ее современниц канули в небытие, а эта сохранилась, имеет высокую репутацию и по сей день выпускает замечательные рояли и фортепиано, пользующиеся спросом во всем мире и ценимые музыкантами-исполнителями.

Почему бывшие хозяева выставили свое пианино на улицу, мне неизвестно, но глядя на полуоблезлую переднюю стенку его корпуса, торчащие на разной высоте клавиши, валяющиеся на земле среди мусора деревянные детали, обрамлявшие клавиатуру, я подумал, что теперь этому музыкальному инструменту больше всего подходит название “Все в прошлом” по одноименной, написанной в 1889 году, картине Василия Максимова, на которой художник изобразил старую, сидящую в кресле на краю запущенного сада помещицу со своей такой же старой служанкой. У обеих всё позади - молодость, красота, музыка в душе, да и сама жизнь.

Так и здесь. Никогда не зазвучат на этом пианино сонаты Моцарта, прелюдии Шопена или джазовые пьесы Гершвина. И даже собачий вальс не исторгнет оно из своего нутра. Хотя, не исключено, что какой-нибудь бродячий мартовский кот и мог случайно извлечь из него несколько хриплых звуков в качестве аккомпанемента к своим завываниям.

А теперь еще об одном музыкальном инструменте. Подходя однажды к самому началу Plumb Beach со стороны Emmons Avenue, я услышал довольно громкие ритмичные звуки: “Бум-бум, бум-бум-бум!” И снова, и снова “бум-бум, бум-бум-бум!” Буквально через несколько шагов я обнаружил их источник. На пустынной зеленой поляне стоял молодой парень с большим барабаном на ремне через плечо, и молотил по нему двумя колотушками. Явно отрабатывал технику игры на своем инструменте. Без сомнения, бедолагу выгнали из дома на улицу с его барабаном, и он нашел красивое и безлюдное местечко, где спокойно мог тренироваться, не беспокоя домашних и соседей.

А некоторое время спустя, проходя всего в пяти блоках от предыдущего места, я опять услышал равномерное буханье. Но в этот раз в звуках явно чувствовался, если можно так выразиться, металлический привкус. “Ну”, - подумал я, - “мой старый знакомый отрабатывает теперь игру на тарелках”. Однако, в этом случае по мере приближения к источнику звуков, все сильнее возникало ощущение, будто музыкант не палочками стучит по медным тарелкам, а лупит по ним кувалдой.

И я почти угадал. Оказалось, что на ремонтирующейся пустой просторной парковочной площадке стоит небольшой самосвал с откинутым задним бортом, а в его металлическом кузове какой-то музыкально одаренный мужичок ритмично дубасит кайлом по куче полуокаменевшего асфальта. Под крепкими ударами асфальт трескался, но его липкие куски не хотели так просто отделяться от родной кучи. Работа продвигалась медленно. Ясно было, что этот “барабанщик” не выгрузил во-время асфальт из машины, а теперь вот сурово наказан тяжелой и дурацкой работой.

Я сделал вид, что разговариваю по телефону, подошел поближе к увлеченному работой герою и, улучив момент когда он не смотрел в мою сторону, щелкнул его пару раз.

При фотографировании неодушевленных предметов, такие хитрости не требуются, они стерпят даже самого назойливого фотографа.

Вот, например, набрёл я однажды на площадку с заборошенной техникой, среди которой была небольшая ржавая цистерна, уложенная на двухколесный прицеп, на дышле которого было аккуратно написано имя компании производителя - “Bandit”. Странное названьице. На всякий случай заглянул в словарь. Мало ли что. Может по-английски это слово означает “хороший парень”. Но нет, тут у нас полное единодушие, бандит он и в Америке бандит. Потом уже отыскал в Интернете, что есть в Мичигане корпорация Bandit Industries, Inc., которая производит различную технику, в основном для переработки и транспортировки древесины. Существует с 1983 года, но почему так называется, я узнать не смог.

В другой раз проходил я поздней осенью мимо большой автостоянки, где базируются различные дорожные машины. Въездные ворота туда были широко распахнуты, и сразу за ними я увидел громадную кучу, почти гору, как мне показалось, грязноватого, с желтым оттенком снега. Белым был и асфальт вокруг. А снег еще и не думал выпадать. Я подошел к куче и понял, что вижу зимние запасы технической соли, которой посыпают заснеженные дороги для борьбы с гололедом. Меня впечатлила огромность этой кучи. И я вспомнил высоченные песчаные барханы в пустыне Кара-кум, где мне неоднократно доводилось бывать. Но больше всего эта куча походила на фантастические барханы из идеально белого гипсового песка, которые я видел в штате Нью-Мексико в White Sands National Monument. То было настоящее чудо природы.

Пройдя немного дальше вдоль автостоянки, я увидел за крупноячеистой металлической сеткой длинные стеллажи. На них строгими, аккуратными рядами были уложены яркие, оранжевого цвета, отвалы, которые навешиваются на дорожные машины в зимнее время для производства снегоуборочных работ.


Хочу заметить, что упорядоченные однообразные предметы, еще и одинаково окрашенные, обладают в моих глазах какой-то загадочной притягательностью. Таковыми оказались для меня массивные и тяжелые оранжевые металлические отвалы, легкие пластмассовые синие коробки, составленные высокими столбиками на задах магазина, ряды покрытых вишевого цвета скатертями столов, окруженных яркокрасными стульями, в кафе, склад больших дренажных труб и длинные ряды прямоугольных и цилиндрических тюков соломы.
Когда я смотрел на уложенные друг на друга трубы, то иногда мне казалось, что я вижу многоствольный, огромного калибра, пулемет, готовый жахнуть по какому-то объекту, находящемуся за тридевять земель, а иногда на многоствольную же подзорную трубу, поочередно заглядывая в объективы которой, я мог наблюдать проносящиеся по хайвею разноцветные автомобили.
А тюки спресованной соломы я увидел сначала разбросанными по неоглядным полям Монтаны, а затем они неожиданно возникли в виде невероятного забора, построенного вдоль дороги ведущей в столицу штата Хелену.
Или вот еще ряды желтых ограничителей, стоящих в конце рельсовых путей на Coney Island Train Yard. Мне они почему-то напомнили увеличенные во много раз косточки желания, которые по-английски называются wishbones. Это грудная кость, которая имеется у каждой курицы. Разламывая эту счастливую дужку, люди загадывают какое-нибудь желание. Каждый своё. Я не собирался разламывать обнаруженные “косточки”, но желание загадал. Открою свой секрет. Хочется еще на долгие годы сохранить способность удивляться простым вещам. И каждый раз, как чуду. Того и вам желаю.