Yellow submarine у берегов Бруклина

Впервые в этом относительно небольшом бруклинском парке, расположенном у места впадения Coney Island Creek в Gravesend Bay, я оказался лет десять назад в один из зимних дней после очередного снегопада. Там было тихо, пустынно и малолюдно. И мне это понравилось.

Сейчас парк носит имя выдающегося англо-американского архитектора и ландшафтного дизайнера Калверта Вокса. Совместно с Фредериком Олмстедом он спроектировал Центральный парк на Манхэттене, Проспект- и Форт-Грин парки в Бруклине, и осуществил множество архитектурных проектов. Этот незаурядный человек утонул в ноябре 1895 года при загадочных обстоятельствах в Грейвсенд Бэй, поэтому парк, частично расположенный на берегу этого залива, и назван его именем.

Последний раз я побывал в парке пару недель назад. Цвела крошечными голубыми цветочками вероника, и такими же маленькими, но беленькими - звездчатка. Лютики глянцевито блестели на солнце желтыми лакированными лепестками. Густые заросли низенькой яснотки были украшены мутовками пурпурных цветочков. И всюду цвели одуванчики. Пахло медом.

Никаких достопримечательностей в парке нет, кроме одного: там у берега Coney Island Creek находится кладбище старых барж. Место впадения этой речушки в Грейвсендский залив было превращено в свалку во времена строительства моста Верразано, но потом часть мусора вывезли, берега слегка разровняли и немного почистили, облагородили и превратили в парк. Однако и по сей день он не очень-то ухожен. На высокой части берега осталось немало засохших деревьев. Верхняя часть ствола одного из них отломилась и упала, застряв горизонтально в сухих ветвях, вроде шлагбаума. Перекрыла путь полузатонувшим судам в водные просторы. Там же у самой воды лежит огромная железяка, похожая на ржавую, неразорвавшуюся ручную гранату. То ли часть парового котла, то ли часть двигателя. А может ни то и ни другое, я не технарь по образованию, так что не настаиваю на правильности своих предположений.

Несмотря на все это, парк Калверта Вокса остается для меня притягательным местом, где легко думается, хотя кому-то это и может показаться странным. Объясняется это тем, что, по моему мнению, кладбище старых кораблей выглядит совсем не так, как, например, свалка отслуживших свой век автомобилей. Я видел такие свалки, но никаких особых чувств это зрелище у меня не вызвало. Кладбище кораблей - иное дело. Вид старых судов позволяет разыграться фантазии, вызывает романтическое чувство старины, пиратских сражений и спрятанных сокровищ, дальних путешествий, интересных приключений, открытия неизведанных стран и экзотических мест. Даже если вместо настоящих кораблей ты видишь всего лишь старые баржи, использовавшиеся только для каботажного плавания.

Когда-то эти ослужившие свой век примитивные грузовозы согнали в устье Кроличьеостровской речки и оставили там навсегда. На мелководье покоятся полузатопленные деревянные суда разной степени сохранности. Некоторые из них почти полностью разрушились, доверху заполнились наносной землей, из которой густой бурой шерстью точат сухие стебли высоких, прошлогодних трав; другие еще сохранили свою форму и выступают из воды будто дожидаясь спасительного ремонта, чтобы отправиться в очередное плавание.

Однако хозяев брошенных гнить барж уже давно нет в живых, а город не хочет тратить серьезные деньги на полную очистку этого места, ограничиваясь лишь полумерами. С другой стороны можно сказать, что наличие полузатонувших старых судов делает это место по-своему уникальным и даже привлекательно-романтическим.

Во время моей прогулки по парку был отлив, и все бывшие плавсредства как бы приподнялись над водой, обнажив ранее скрытые части. Вознеслись над водной поверхностью, как ребра вымерших мамонтов, полусгнившие шпангоуты подтопленных барж. У некоторых из них до сих пор не отвалилась деревянная обшивка бортов, ставшая похожей на измазанную грязью, изодранную, заскорузлую кожу. На отдельных судах сохранились еще дощатые остатки каких-то палубных надстроек и сооружений.

И среди всего этого мертвого деревянного царства выделялось нечто отдаленно похожее на металлическую железнодорожную цистерну или скорее на паровозный котел с сохранившейся старомодной трубой желтого цвета. Меня это как-то озадачивало и даже напрягало. Уж очень не вписывалась эта штуковина в окружающий пейзаж, представляясь здесь совершенно инородным телом. Да и как могло попасть это сооружение, предназначенное, как мне казалось, для передвижения по сухопутью, в воды Кроличьеостровской речки?

Ответ, как всегда, нашелся в Интернете. Однако сначала необходимо сделать небольшое отступление.

В июле 1956 года в Северной Атлантике южнее островка Нантукет недалеко от Кейп Кода в результате столкновения в густом тумане со шведским судном затонул итальянский корабль Andrea Doria. Этот круизный лайнер являлся гордостью итальянского флота. Его интерьеры были украшены дорогими скульптурами, в том числе статуей русалки из серебра стоимостью $250 000, многочисленными картинами, помещенными в специальные боксы. На корабле имелись дорогие столовые приборы, тысячи ящиков с ликерами, промышленные алмазы и многие другие ценности. Его бронзовые гребные винты стоили по $30 000 каждый, да и сам корабль, сданный на металлолом, стоил бы порядка шести миллионов.

Зная обо всем этом, Джерри Бьянко - работник одной из нью-йоркских верфей, решил построить подводную лодку, с помощью которой он хотел поднять затонувший корабль, чтобы завладеть его сокровищами. Свою работу он начал в устье Coney Island Creek в 1966 году.

Через четыре года упорного труда, покрашенная в желтый цвет хроматом цинка, лодка, названная “Quinter I”, длиной чуть более двенадцати метров и весом в 83 тонны была построена и готова к спуску на воду. Однако в ходе этой процедуры были допущены серьезные ошибки, в результате чего полузатопленная лодка навсегда осталась на дне речки. Из-за своего цвета ее обычно называют “Желтой подлодкой”. К нашим дням первозданный желтый цвет сохранила только рубка, никогда не погружавшаяся под воду. Корпус же этой насквозь проржавевшей посудины давно почернел и лишь местами отдает зеленым из-за налипших на него водорослей.

Теперь эта несостоявшаяся подводная лодка служит насестом для чаек, а в ее пустом корпусе прячутся рыбы и крабы от этих прожорливых птиц. Во время приливов и отливов она то меньше, то больше выступает из воды, являясь печальным символом несбывшейся мечты.