Нищий король

Недавно я побывал в гостях у одного своего знакомого, который обладает неплохой коллекцией различных старых печатных изданий, в том числе и нот. Разглядывая его собрание я наткнулся на небольшую нотную тетрадь под названием “Мандолинист виртуоз”, которая была опубликована издательством О. Строка в 20-30-х годах прошлого века в Риге. В те времена в независимой Латвии нашли приют многочисленные беженцы из Советской России, образовав там большую русскоязычную общину. Именно поэтому надписи на обложке тетради были сделаны на латышском и русском языках. Причем на русском со множеством ошибок: “23 разных вальсев, маршей, танцев, шлагеров и других пьес по цыфровой системы”.

Этот тоненький сборничек различных музыкальных призведений вызвал в моей памяти массу воспоминаний, связанных с моим отцом. Он был профессиональным музыкантом-скрипачом и в послевоенные годы состоял в переписке с композитором и прекрасным пианистом Оскаром Строком, который спасаясь от немецких фашистов, бежал из Латвии в Советский Союз.

И мне захотелось написать несколько строк про этого незаурядного человека, признанного еще при жизни “королем танго”. Это тем более неплохо сделать по той причине, что в этом году исполняется 40 лет со дня его смерти.

Родился будущий композитор в январе 1893 года в городе Динабурге Витебской губернии (потом соответственно Двинске-Даугавпилсе). Оскар был восьмым ребенком в семье клезмера Давида Строка, который был настоящим человеком оркестром, умевшим играть на флейте, кларнете, трубе, гобое и фотрепиано. Из семейства Строков вышло много таланливых музыкальных деятелей и исполнителей.

Сам Оскар учился в Петербургской консерватории, а потом работал аккомпаниатором со многими выдающимися певицами, в том числе с Антониной Неждановой и Надеждой Плевицкой, в годы войны выступал в воинских частях на фронте и в госпиталях, а после ее окончания работал пианистом в оркестре Клавдии Шульженко, ездил по стране в концертных бригадах Михаила Жарова и Николая Крючкова. Песни и романсы, написанные О.Строком, были включены в репертуар многих известных исполнителей, а его танго “Черные глаза”, Скажате, почему” или “Лунная рапсодия” были настоящими хитами и пользовалось большой популярностью в Европе еще с довоенных времен, особенно в исполнении Петра Лещенко и Юрия Морфесси.

Далее пересказывать биографию О.Строка я не стану, могу лишь сказать только, что она была полна неожиданных приключений, взлетов и падений и могла бы послужить сюжетом для занимательного чтения. И такая книга под названием «Оскар Строк - король и подданный» была написана Анисимом Гиммервертом. К этой биографической повести приложен компакт-диск с записями музыки О.Строка. Советую почитать и послушать. Не пожалеете. Эта книга у меня есть, и я сужу по собственному опыту.

А теперь о личных воспоминаниях. Мой отец начал концертную деятельность в первой половине тридцатых годов прошлого века. Сохранилась афиша кинотеатра “Коммунар” (тогда г. Сталинск, ныне Новокузнецк), где рекламировался фильм “Когда пробуждаются мертвые” с Игорем Ильинским в главной роли. Так вот в этой афише на видном месте было напечатано (орфография сохранена): “Картину сопровождает специально приглашенный из гор.Томска музыкальный ансамбль под руководств. скрипача Рубина Л.А. Во время звуковых картин ансамбль работает в фойэ”.

Вскоре после этого отец переехал в Новосибирск, где работал в широко известном джаз-оркестре под управлением Г. Коморского. С 1936 года выступления джаза проходили под эгидой филармонии, что сделало его первым государственным ансамблем такого рода в городе. Базой джаз-оркестра служил крупнейший в те годы в Новосибирске ресторан “Централь”.

Здесь уместно, по-моему, привести цитату из воспоминаний Раймонда Паулса о Строке, взятая мною из упоминавшейся уже книги А.Гиммерверта: «Мое знакомство со Строком состоялось в самом начале 60-х годов. Он пригласил меня и кого-то еще, точно не помню, к себе домой и попросил нас, чтобы мы сыграли его произведения. А мы, если говорить откровенно, на всяких «халтурах» играли знаменитые его танго. В то время это было почетно – быть музыкантом ресторана. Раньше в ресторан приходили слушать музыку, а не просто напиваться. Там в первый час после открытия обязательно давали концерт. Для музыкантов это был настоящий профессиональный труд». Я хочу обратить внимание читателей на последнюю фразу в этой цитате, потому что среди многих людей бытует мнение о музыкантах, игравших в ресторанах, как о малопрофессиональных дилетантах. Однако, это никак не относится к музыкальным коллективам, работавшим на эстраде в 30-х годах и в послевоенные годы.

Вернувшись в Новосибирск с фронта в октябре 1945 года, мой отец стал руководителем оркестра, работавшего в кинотеатре им. Маяковского и одновременно в упоминавшемся уже мною ресторане “Централь”, который располагался через дорогу от кинотеатра. Оркестр Г.Коморского, до этого работавший там, перестал существовать еще в довоенные годы, так как некоторые его музыканты, вернувшиеся в Советский Союз из Харбина, включая самого руководителя, были репрессированы и убиты.

Хочу показать здесь небольшую афишу фильма “Во имя жизни”, сохранившуюся в семейном архиве. На ней указано: “На вечерних сеансах концерты ДЖАЗ-ОРКЕСТРА, под управлением Л.Рубина”. Фильм был снят в 1946 году, а вышел в прокат 12 марта 1947 года.

В послевоенные годы составить программу концерта было трудной задачей из-за репертуарного голода. Далеко не всё можно было играть, особенно после февральского 1948 года разгромного Постановления ЦК ВКП(б) в отношении оперы В.Мурадели “Великая дружба” и музыки Д.Шостаковича, С.Прокофьева, А Хачатуряна и других композиторов.
Именно в те годы мой отец и списался с композитром О.Строком в поисках произведений для своего оркестра. И композитор откликнулся, да иначе и быть не могло.

Приведу еще одну цитату из книги А.Гиммерверта. Это отрывок из письма О.Строка его дочери Вере Строк-Шишкиной: «Денежные мои ресурсы сильно упали. Во-первых авторский гонорар у всех снизился. Кроме того, есть счастливые композиторы, которые что напишут, продают в Госиздат. Ноты их распространяются помимо них. И они получают за изданное по тиражу и авторские. Не то со мной, да и не только со мной – с композиторами авторами легкой танцевальной музыки. Их сочинения не покупают. Приходится самому стараться их проталкивать, распространять, переписывать, рассылать оркестрам. Я не скажу, что мои легкие и танцевальные произведения охотно играют. Музыкантам и публике они нравятся, но нужно как-то сделать, чтобы они дошли до слушателя, а раньше всего – до исполнителя, до музыкантов. Нужно исполнять просьбы дирижеров и посылать им ноты. Если вещи публике понравятся, они будут играть».

И отец получал от Строка рукописные ноты, а потом по ночам после работы делал оркестровки для своего состава музыкантов, привлекая к переписке нот мою маму. У нас дома была целая коробка перьев “Рондо”, особенно удобных, по мнению папы, для написания нот.

В нотной библиотеке отца были и письма от Оскара Строка, но, к моему великому сожалению, в сумбуре сборов в эмиграцию, когда отца уже не было, я о них забыл, и они были вместе с остальными нотами сданы в макулатуру. Теперь я очень об этом сожалею, но ничего исправить невозможно.

В заключение несколько слов о нотном издательстве “О.Д.Строк”. Оно было открыто композитором в начале 1923 года вскоре после его приезда в Ригу из голодного Петрограда. Он печатал танцевальные пьески и романсы в первую очередь собственного сочинения, хотя, конечно, не были забыты Чайковский, Рубинштейн, Венявский, а также Вертинский и романсы на стихи популярных поэтов: Есенина, Ахматовой, Волошина. Но вот о том, что Строк издавал вальсы, шлягеры и прочее в цифровой системе в книге Гиммерверта не упоминается.

Цифровая система записи музыки имеет много недостатков, но относительно проста для музыкантов-любителей. Так что не совсем понятно, почему виртуоз-мандолинист, если он действительно виртуоз, не знает нотной грамоты. Вероятно, тем не менее, Строк понимал, что делает, хотя предпринимателем он был очень неважным и через некоторое время прогорел. Издательство пришлось закрыть. Но жизнь-то продолжалась…