С фотоаппаратом на Юнион Сквер

В тот будний теплый солнечный день Юнион Cквер кипел и бурлил. Впрочем, как и во все другие погожие дни. Поднявшись на поверхность из подземки в этом районе Манхэттена, напичканном студенческими общежитиями Нью-йоркского университета, я немедленно оказался в настоящем человечьем муравейнике. На ступеньках широкой лестницы, на лужайках, скамейках и полянах сидели и лежали млад и стар. Многочисленные студенческие группки кучковались на каждом свободном пятачке. Что-то обсуждали, о чем-то спорили, пели, бренчали на гитарах, танцевали, медитировали или просто ничего не делали. Здесь было полно весьма оригинальных и чрезвычайно экставагантных личностей.

Не успев сделать и пары шагов от входа в метро, я увидел склонившуюся над асфальтом женщину в пышной юбке и невероятной, сделанной из множества искуственных цветов, шляпкой на голове. Эта шляпка походила на большую пеструю, неухоженную клумбу. «Модница» подбирала бычки из-под ног у прохожих. Когда я подошел к ней поближе, выяснилось, что таким образом нарядился черный мужчина.

Средних лет дама, сидя на каменных ступеньках, откинулась назад, подставив солнцу лицо и закрыв глаза. Она явно блаженствовала, не замечая никого вокруг. Молодой парень загорал, поигрывая мышцами обнаженного накачанного торса, а рядом возлежала девица в колготках с огромными дырами на самых интересных местах. Она напомнила мне старый анекдот советских времен, когда в Союзе только входили в моду короткие юбки. Дочь объявляет матери, что хочет пошить себе платье длиной до коленных чашечек. На что мать ей ехидно отвечает: «Чего уж! Сшей такое, чтобы видно было весь сервиз!» К ситуации с нашей девицей хорошо подошла бы фраза, использованная в качестве заголовка известного советского шпионского фильма «Сатурн почти не виден», надо только заменить слово «Сатурн» на «сервиз».

С западной стороны сквера расположилось множество палаток, в которых торговали разной снедью и замечательными цветами, в том числе орхидеями.

Недалеко от этой торговой точки давали концерт скрипач и виолончелист. Выглядели они замученными - похоже уже очень давно музицировали, и это занятие им бесконечно надоело. Поэтому виолончелист вяло водил смычком по струнам, изображая аккомпанемент типа: «Бу-бу, бу-бу», а скрипач в это время то быстрее, то медленнее водил по пустым струнам: «Соль-ре-ля-ми, ми-ля-ре-соль», и так до бесконечности. Шевелить пальцами у него не было ни сил, ни желания. Лишь изредка он позволял себе это сделать. Однако, в футляр из-под скрипки музыкантам все же накидали некоторое количество купюр, не считая мелочи. И хотя их музыкальные импровизации меня не очаровали, я тоже расстался с долларом.

Зато молодой парень, установивший свой микрофон на площадке перед ступеньками с южной стороны сквера, ошарашил меня своим исполнительским талантом. Он «пел» под аккомпанемент какой-то записанной электронной музыки. Было похоже, что у него началась непрерывная отрыжка, низкий регистр которой он умело модулировал, попадая в нужную тональность. Молодежи, расположившейся вокруг этого «соловья», его манера пения явно пришлась по душе. Немного его послушав, они принялись прыгать и скакать вокруг него в каком-то шаманском танце.

Рядом с этой танцевальной площадкой завершал работу над своей большеформатной картиной художник. Он прекрасно обходился без мольберта. Натянутый на подрамник и исполосованный разноцветными линиями холст стоял прямо на асфальте, а автор в порыве вдохновения широкими взмахами набрызгивал кистью желтую краску на свое абстрактное произведение. Получалось ярко и броско, хоть и незатейливо.

Я написал все это, чтобы как-то передать атмосферу, царившую вокруг меня. Приехал-то я сюда не для этого. Мне хотелось увидеть здесь парочку скульптурных произведений, временно установленных по периметру парка.

Сначала я направился на встречу с Энди Уорхолом, который поджидал меня на углу Бродвея и Семнадцатой улицы у северо-западного края Сквера. Вернее не с ним самим, а с его скульптурным изображением. Этот художник, писатель, кинорежиссер и еще много чего был и остается, несмотря на четверть века, прошедшие со времени его смерти, культовой фигурой поп-арта и вообще всего современного искусства.

Скульптура нашла свое временное пристанище поблизости от знаменитой «Фабрики» Уорхола, где были созданы многие произведения современного искусства и проводились вечеринки, похожие на оргии. Изваяние выглядит довольно необычно, хотя выполнено в реалистическом стиле. Я не знаю, из чего оно сделано, но можно подумать, что его создатель, живущий в Нью-Йорке Роб Пруитт, отлил свое произведение из нержавеющей стали, а потом его отполировал. По этой причине семифутового роста металлический Энди сверкает на солнце серебром, свысока через очки поглядывая с бетонного пьедестала на снующих вокруг людей. Меня он тоже не заметил, так как был занят своими делами: болтающимся на шее фотоаппаратом «Полароид» и наполненным покупками бумажным мешком с надписью «Medium Brown Bag», удерживаемым в правой руке.

По плану, Энди простоит на своем углу до середины мая. В любом случае место для временной экспозиции скульптуры Уорхола выбрано очень удачно - именно в этой части людского мурвейника с его закидонами и вывертами, называемого Юнион Сквер, идол поп-арта может чувствовать себя в родной стихии.

Вдоволь налюбововашись на зеркально поблескивающего Энди Уорхола, я отправился вдоль западной стороны сквера на розыски другого временного скульптурного памятника. Но сначала на южном краю Сквера наткнулся на осыпаемый лепестками распустившихся местных магнолий бронзовый монумент Махатме Ганди, который стоит здесь уже более четверти века. Не знаю насколько уютно себя чувствует этот знаменитый пацифист среди постоянного столпотворения Юнион Сквера, но если рассудить, чуть переиначив поговорку «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не воевало», то и Ганди с его неизменным посохом в руке стоится там совсем неплохо. Хотя сейчас представляются абсурдными послания Ганди Гитлеру, в которых он призывал того к миру и человечности. Нынешняя политкорректность мне кажется наследием взглядов Ганди, и она столь же убедительна для нынешних «фюреров». Но это к слову.

Когда я дошел до противоположной, восточной стороны Сквера, то еще издалека увидел на небольшом треугольном пятачке земли нечто очень большое. Величиной со слона. Впрочем это и был слон. Правда, он застыл там в очень необычной позе. Слон стоял… на хоботе. Поставил его в столь оригинальную позицию испанский художник и скульптор Мигель Барсело. Возможно ему чем-то удалось перепугать бедное животное до такой степени, что вынудило его ошарашить таким способом своего преследователя. Однако, вряд ли все же возможно внушить такой ужас слону. Вероятнее всего скульптор действовал по другому.

Например, выбрав себе среди слонов натурщика, Мигель довольно долго мариновал его голодом, чтобы тот сбросил хотя бы центнера два веса и стал способным выполнить задуманный скульптором чрезвычайно экстравагантный трюк, недоступный любому другому слону. В результате Мигель таки добился своего, несчастный «натурщик» похудел и смог встать на хобот, но из-за резкой потери веса шкура на животе у исхудавшего рекордсмена повисла толстыми складками. В процессе голодания он потерял бивни, а хвостик стал таким тоненьким, будто раньше эта часть тела принадлежала ослику Иа-Иа из истории про Винни-Пуха. Просто слон нашел хвостик, потерянный осликом, и присвоил его. Прежними остались только толстые, раскинутые в разные стороны ноги и свисающие с головы, в виде огромных лопухов, уши.

Слон-акробат очень хорошо держит равновесие и простоит на своем месте до конца мая. Так что у всех желающих его увидеть, а также «пообщаться» с Энди Уорхолом есть еще уйма времени.